С августа прошлого года после недолгого затишья в Украине пошел новый всплеск рейдерства.
С августа прошлого года (2011) после недолгого затишья в Украине пошел новый всплеск рейдерства. Эксперты это объясняют тем, что, обосновавшись на местах, властьимущие разобрались, что приносит прибыль, и начали наступление на успешный бизнес. Правда, популярный некогда путь банкротства уступил место новой схеме.
Сейчас в ход идет возбуждение уголовного дела через налоговую, ГУБОП или прокуратуру, фиксация менеджера предприятия или задержание собственника с дальнейшим предложением поделиться бизнесом. Не помогает даже депутатский мандат, который хоть и гарантирует неприкосновенность бизнесмену, но не уберегает членов его семьи от «наездов». Печально и то, что на данном этапе ключевыми в любом противоправном поглощении становятся органы государственной власти. Если с 2004 по 2010 годы было несколько центров влияния - и в прокуратуре, и в МВД, и в администрациях, что позволяло предпринимателям защитить себя, то сейчас выстроилась вертикаль власти и работает принцип одного окна как для предпринимателей, так и для получения контроля над предприятием.
Об этом в пресс-центре «Главкома» говорили директор Антирейдерского союза предпринимателей Украины Андрей Семидидько и юрист Александр Серегин.
Андрей Семидидько: «Сейчас передел собственности происходит с использованием правоохранительных органов»
Если сравнивать ситуацию прошлого года и начало нынешнего, то ничего не изменилось. Действительно, после изменения политической команды с начала 2010 года наступило затишье, но где-то с середины августа 2011 начались звонки, которых за эти полгода было порядка 150 со всей Украины. В основном это малый и средний бизнес из Ужгорода, Луганска, Полтавы, Кировограда. Местные предприниматели обращаются, потому что к ним приезжают с предложением или продать, или поделиться бизнесом.
Какие новые тенденции появились в сфере рейдерских захватов? Раньше основной интерес был на получение контроля над акционерным капиталом: выкуп контрольного или же миноритарного пакета акций, проведение общего собрания, перехват управления, захват предприятия с использованием охранных фирм. Сейчас идет простая схема: возбуждение уголовного дела через налоговую, ГУБОП или прокуратуру, фиксация менеджера предприятия или задержание собственника с дальнейшим предложением поделиться бизнесом.
Если возбуждение уголовного дела по отношению к предприятию несет репутационные потери или риски получения широкого резонанса, то идут путем банкротства. Примером этого является ужгородский «Интурист», где 70% процентами акций владеет крупная украинская инвестиционная компания, а 30% - распределены между мелкими акционерами. Схема идет по банкротству, для того чтобы перевести активы предприятия (само здание гостиницы) и оставить у реальных собственников пустые документы. Сейчас это дело тянется в судах.
Такая же ситуация сейчас с торговым центром «Украина». Владелец 97% акций ирландский банк, но местный менеджмент отказывается признавать нового собственника, и уходит в суды. В судах появляется целый веер новых решений, начиная от блокирования общего собрания акционеров, заканчивая внезапным появлением имущественного иска к торговому центру. Очевидно, в ближайшее время будет инициировано дело о банкротстве, чтобы вывести активы (недвижимость) и оставить пустышку собственникам.
То есть, если не получается идти самым дешевым путем – уголовным, то следующим этапом будет пойти через банкротство, чем тоже занимаются специалисты. В Межведомственной комиссии заявили о том, что необходимо создать реестр этих «специалистов». Но на самом деле за шесть лет своего существования мы дважды передавали в ГУБОП, и несколько раз - в РНБО списки рейдерских групп по регионам, по группам, которые их прикрывают во власти, по связям их с прокуратурой, Генеральной прокуратурой. К сожалению, реакции не было, и нет.
Клюев озвучил тезис о необходимости создания реестра охранных и юридических фирм, которые занимаются рейдерством. Он говорит, что рейдерство – это захват предприятия с использованием частных охранных фирм. Когда он был в бизнесе, то рейдерство действительно было с использованием охранных фирм. Но сейчас передел собственности происходит с использованием правоохранительных органов, с возбуждением уголовных дел и с захватом предприятия этими же правоохранительными органами.
За последние два года при нападениях собственники, к сожалению, не обращаются к прессе. Хотя наиболее эффективный и действенный механизм – это привлечение к своей проблеме большого количества людей для получения резонанса. Когда появляется резонанс вокруг ситуации, то и заказчикам, и исполнителям схемы по получению контроля становится намного сложнее и дороже осуществлять свои действия.
Александр Серегин: «На данном этапе ключевыми в любом противоправном поглощении становятся органы государственной власти»
Рейдерство не пропало, но оно видоизменяется. Сейчас в Межведомственной комиссии по инерции продолжает муссироваться, что рейдерство – это захват, силовые структуры, охранные фирмы, юристы, получение контроля путем физического насилия. Этого нет. На данном этапе ключевыми в любом противоправном поглощении становятся органы государственной власти. Государство и государственные чиновники сейчас начинают торговать справедливостью и собственностью, к которой не имеют никакого отношения и не могут иметь. Более того, ни одно силовое противодействие не затрагивает на данном этапе каких-то больших или средних финансово-промышленных групп. Однако они сейчас напрямую не взаимодействуют, они всегда привлекали и привлекают кого-то, кто за них будет выполнять ту или иную работу. Ключевым сейчас является не защититься физически от насилия охранной фирмы, а понимать, что даже вовлечение, например, иностранных инвесторов не является стопроцентной защитой.
Еще две проблемы, с которыми мы сталкиваемся, – коррупция и широкое использование схем по банкротству. Изменения, которые предлагалось ввести в закон о восстановлении платоспособности должника или признания его банкротом, на данный момент не соответствует интересам. По статистике, в результате банкротства кредиторы получают не более 4% от существующих долгов. Эта схема оставляет большую дыру, как в бюджете предприятий, так и в бюджетах страны, дает возможность переделить ту собственность, которая еще осталась.
Когда становится известно, что вами заинтересовались и происходят какие-то действия, нужно иметь план по поводу обращения к средствам массовой информации. Нужно понимать свою нишу на рынке и четко осознавать, что в одиночестве вы это не сделаете. Поэтому нужно привлекать партнеров по бизнесу, искать возможность натолкнуть одних государственных чиновников на других. Помните о том, что в Министерстве внутренних дел и Службе безопасности хоть и на бумаге, но созданы механизмы по борьбе с фактами проявления коррупции, злоупотреблениями и т.д. То же касается и прокуратуры, и других силовых органов.
Государственные регистраторы на данный момент получили, к сожалению, достаточно большую степень автономии. Возможность влиять и не дать им совершить неправомерные действия – это только один способ. Прямой судебный запрет, что в данном случае становится достаточно растянутым во времени, или напрямую обращаться в комитет по предпринимательству, в местные советы, для того чтобы перетягивать их на сторону как минимум нейтральную. И опять же контроль над задолженностью, создание органов управления, которые даже в случае проведения незаконного собрания акционеров нельзя было бы поменять одновременно.
Сколько есть рейдерских групп, и в каких регионах они действуют?
Андрей Семидидько: При оранжевой власти с 2004 по 2010 годы было несколько центров влияния - и в прокуратуре, и в МВД, и в администрациях. Поэтому была возможность предпринимателям защитить себя. Но в тоже время между собой и были выращены такие группы.
Сейчас выстроилась вертикаль власти и работает принцип одного окна, как для предпринимателей, так и для получения контроля над предприятием. Получаешь контроль, используя прокуратуру, у которой есть функции контроля над МВД, а МВД используется для силового захвата предприятия.
Почему спустя полтора года пошел всплеск? За это время местные чиновники обосновались и начинают поглощение людей и объектов, которые продуцируют денежные потоки на местах.
Было порядка 6-7 рейдерских групп: киевская, днепропетровская, харьковская, донецкая и луганский регион и т.д. Основными заказчиками были финансово-промышленные группы, а также чиновники на уровне обладминистраций, которые пришли из бизнеса.
Причастны ли к деятельности рейдерских групп в Украине народные депутаты, представители исполнительной власти наивысшего уровня?
Андрей Семидидько: Почему фактически каждый народный депутат и чиновник, которые сейчас находятся при власти, не могут сказать, чем они занимались в 1990-тые годы? Сращивание организованной преступности и власти фактически произошло сейчас. Тот же УБОП, прокуратура, правоохранительные органы используют риторику 1990-х годов. Буквально на днях приезжали ребята из Ковеля, к которым приехали с предложением купить, а обращение было, как в старые 1990-е: «Вы с кем работаете?» Фактически те же люди только на другом витке истории зашли во власть, и используют свои наработки уже, будучи с депутатскими значками или удостоверениями работников правоохранительных органов.
Сейчас распространенной схемой является открытие уголовного дела против предприятия. Сколько стоит открыть дело, и с другой стороны, может ли предпринимать заплатить суму, чтоб его закрыть?
Александр Серегин: В свете нового Уголовно-процессуального кодекса, который принимается, в Украине сложилась определенная цепочка питания. Если в сети министерства попадает какой-то предприниматель и не откупается, и если в результате контроля над деятельностью МВД прокуратура тоже что-то делает, и он тоже не откупается, то последним в этой цепочке является суд, который поглощает то, что не успели отсеять. Сейчас суд из последнего звена питания переводится на первое.
Все зависит от степени огласки, которую может потенциальная жертва в какой-то момент создать вокруг себя. Чем громче дело, чем больше вовлекается туда ресурсов, тем цена вопроса возрастает. Сейчас четких цен и прейскурантов нет, все зависит от того, что нужно делать. Коррупция - это когда даются деньги и за это что-то делается. Но сейчас из-за централизации власти очень часто и в органы МВД, и в прокуратуру деньги уходят, но ничего не делается.
С другой стороны, когда начинаются какие-то противоправные действия, всплывают такие «айсберги», которые вообще не дают ничего сделать. По сути, сейчас предпринимателя поставили в зависимость: или вы уходите под какой-то из этих «серых айсбергов», или вас просто раздавят. Это самая большая проблема на данный момент.
Андрей Семидидько: Возбуждение дела от 10 000 долл., а закрытие - 20 000 долл. Решение суда 25-30-40 тысяч долларов в зависимости от объема активов, которые стоят на кону, или же суммы, за которую идет борьба. Все зависит от «масштабов» человека, на которого возбуждают уголовное дело, и резонанса этого события. Могут быть суммы и миллион, и два.
Сколько рейдерских атак было в прошлом году?
Андрей Семидидько: Обращения к нам, общение с предпринимателями во всех регионах и деятельность Межведомственной комиссии (которая восстановила свою деятельность только спустя полтора года существования новой власти) показали, что каждое четвертое предприятие в нашей стране оказалось в условиях контакта с «соответствующими людьми». Они либо получили предложение о продаже бизнеса, или же оказались в условиях возбуждения уголовного дела, или же проверки, которая «помогла» сформировать мнение, что необходимо продать успешный бизнес.
Каким был самый резонансный рейдерский захват за прошлый год предприятий с иностранными инвестициями?
Андрей Семидидько: Это универмаг «Украина» в центре Киева и «Житомирские ласощи», где владельцем бизнеса является американская компания, они сейчас тоже в состоянии судебных исков.
В последние полгода в СМИ периодически появлялась информация о рейдерских атаках на крупные предприятия Украины, начиная от сети супермаркетов и заканчивая аграрными холдингами. Здесь речь шла о завладении этим бизнесом или же просто об откупе в весьма приличных суммах?
Андрей Семидидько: Опираться на факты не могу, потому что общение было кулуарным, но сначала идет предложение купить, используя механизм давления через проверку, создаются проблемы. Если у человека появляются скрытые резервы и возможности, потенциал защиты, то идут договора о получении какой-то доли.
Если рассматривать рейдерство и рэкет, то одно из другого выросло. Сначала был рэкет – попытка получить долю бизнеса, а сейчас рейдерство – попытка забрать все. Если раньше ты был бандитом, то сейчас – государственным деятелем, у которого есть власть. Работа идет по принципу: поделись бизнесом, ведь ты работаешь на нашей территории, а «Техас могут грабить только техасцы».
Александр Серегин: Никогда не организовывается рейдерское нападение с целью получения выкупа. На данном этапе никого не интересуют денежные потоки как таковые, всех интересует собственность, которая позволяет контролировать и направлять эти денежные потоки. Поэтому находятся ключевые предприятия, которые занимают существенную долю на рынке, и главное завладеть ими.
Последние моменты были связаны с сельским хозяйством и производством оборудования для аграриев. Все очень просто: эти предприятия сейчас получили налоговые каникулы налога на прибыль, их рентабельность на ближайшие десять лет увеличилась на 25%. Понимая такие особенности, они тоже сейчас находятся под угрозой.
Сейчас используются двузначности в новом законодательстве, например, в Налоговом кодексе. Они дают возможность без проблем организовать любому предприятию тяжелые условия и, как минимум, вымыть оборотные средства. По сути, сейчас Налоговой развязаны руки в толковании тех или иных ситуаций. Например, если вы как импортер машины берете ее на гарантийный ремонт на протяжении трех лет, то, по мнению Налоговой, затраты на это должны идти из вашей чистой прибыли, а не из валовой. Изменение правил игры, например, налогообложения, опять толкают всех к тенизации бизнеса, а не открытым прозрачным схемам. А самая большая защита, как доказал Запад, - это максимальная прозрачность и открытость. К сожалению, сейчас предприниматели поставлены в такие условия, что они вынуждены прятаться от Налоговой, понимая их достаточно широкие полномочия.
Судя по вашим словам, фактически сегодня рейдерство идет от власти. Известно, что к 1 апреля межведомственной комиссией готовиться антирейдерский закон. Каким образом они будут бороться?
Александр Серегин: Антирейдерский закон – это широкий лозунг, который мы слышим на протяжении 5-7 лет. Точно так же, как реестр всех рейдерских групп. Потенциально любой юрист – специалист корпоративного права может квалифицироваться как рейдер. Антирейдерский закон – это миф, потому на данный момент даже не дали законного определения рейдерства. Если вы откроете Уголовный кодекс, то этой терминологии там не найдете. Парадокс состоит в том, что ему нельзя дать квалификацию. Поэтому в чистом виде антирейдерский закон принять невозможно.
Мы должны адаптировать существующее законодательство и уменьшить количество тех лазеек, которые по сей день существуют. Нужно еще раз пересмотреть законодательство о банкротстве. Еще раз пересмотреть оглашенный принцип «единого окна», потому что он дает сбои. Нужно еще раз пересмотреть способы обеспечения исполнения судебных решений. Нужно четко понимать, что суды должны реагировать на ситуацию нарушения прав. И обязательно снять государственный пресс, которым сопровождаются нападения. Этого уже будет достаточно, исходя из нынешних реалий. А предприятия имеют достаточно механизмов справиться с таким недружественным поглощением.
Андрей Семидидько: В любом рейдерстве существует заказчик, исполнитель и коррупционные связи с судом и правоохранительными органами. Все это укладывается в существующий Уголовный кодекс: создание организованной преступной группы, захват здания, коррупция, подкуп, вмешательство в хозяйственную деятельность. Целый букет уголовных наказуемых действий, которые подпадают под существующие статьи УК. Было бы желание и политическая воля привлечь хотя бы первую пятерку рейдеров.
Есть ли основания предполагать, что все лакомые куски большого бизнеса в Украине уже прибрала к рукам «Семья», а более мелкие разрешила взять своим людям?
Андрей Семидидько: В прессе активно проходит такая информация. Зная рынок, можно это подтвердить. В Украине действительно сейчас проходит большой передел собственности и финансовых потоков.
Александр Серегин: К сожалению, Украина очень часто наследует российский опыт. Рейдерство как явление пришло к нам из России. Посмотрите, что происходит с российской властью. Она централизована, но возьмите тот же кооператив «Озеро» и проследите судьбу всех его участников, как изменились их доходы и контролируемый капитал за время каденции президента Путина. Эта ситуация не меняется. Поэтому нельзя говорить об одной Семье, но об определенном ситуативном объединении, которое по сути вытягивает и поддерживает своих.
В противовес мы пропагандируем идею «своих» среди бизнесменов: надо искать горизонтальные связи уже вакцинированных от рейдерства, с опытом защиты, чтобы они могли его передать другим предпринимателям. Только путем создания горизонтальных объединений в определенных секторах экономики удается противодействовать этой организованной машине, которая сейчас очень часто начинает использовать и властные функции.
Много бизнесменов хочет пройти по мажоритарным округам на парламентских выборах. Сейчас мандат народного депутата защищает его бизнес?
Андрей Семидидько: Защищает где-то на 60%. Реально мандат дает возможность личной безопасности и при необходимости эвакуировать семью. Как показывает опыт и профсоюзов Хары, когда было возбуждено уголовное дело на его дочь, и других уже киевских народных депутатов, они неприкосновенны, но брат одного из них тоже был задержан и возбуждено уголовное дело для того, чтобы он отступился от определенных своих требований. Это эфемерная защита, хотя и способ получить какую-то публичность, создав вокруг себя некую санитарную зону.
Что вы можете сказать по поводу наездов на «Эпицентр» и «Фокстрот». Это рэкет или рейдерство?
Андрей Семидидько: Это была не «черная метка», но «помощь в понимании» собственникам держаться нужного русла. Не думаю, что там была попытка поделиться бизнесом, просто показан вектор, в котором необходимо двигаться. Во времена Золотой Орды просто брали заложников для того, чтобы князь хорошо себя вел.
Александр Серегин: Здесь ни депутатский значок, ни членство в других выборных органах государственной власти не срабатывают.
А что срабатывает?
Александр Серегин: Защита бизнеса должна начинаться с его формирования. К сожалению, в любом предприятии при желании можно найти слабые места с момента его создания. Это первая проблема, которая есть практически у всех.
Может ли власть бороться с рейдерством, если она сама его продуцирует?
Андрей Семидидько: Это риторический вопрос. Она сама его продуцирует и за счет этого живет.
